***

Бессмертная мысль летала оттуда сюда.
Царь лежал на подушках и упражнялся в стихах.
Как много существ умещалось под бровью царя.
Еще больше рождалось, глядя на это в умах.

И позвал к себе скульпторов. Так был издан приказ
Догадаться о мыслях царя, бога увековечить.
Дать счастливцу в награду наичистейший алмаз,
Или взять неудачника в крепость и поколечить.

И бежали художники, и закрывались латки.
Побросали дома, посжигали свои мастерские.
И горели их ноги, и чесались у них кулаки,
Становились монахами люди мирские.

Бессмертная мысль все летала оттуда сюда.
Царь лежал на подушках, смотрел в привезенные камни.
Вот дева, вот конь, вот могила, и даже звезда..
Но того, что дороже, все нет, а оно так нужно мне..

На построение статуй ушло много лет.
Продукты догадок построили царство у замка.
А русла иссохли, и пышных садов больше нет.
На развалинах мыслей и статуй гадает цыганка.

Бессмертная мысль летает оттуда сюда.
Поэты всех красок ее загоняют в словечки.
И чудятся всё им чуть хмурые брови царя..
И во имя ее тут и там зажигаются свечки...

Не будите во мне зверя....Он и так не высыпается!

***

Пока бычек курил меня, я грелся у его огня.
Гитара под шумок меня ласкала.
Пока пел друг про апельсин, я думал: «Странно, он один».
И как-то вдруг не стало сил. Светало.

Пусты бутылки, а на дне…лежала истина, и мне
Кивала в такт. А за глаза смеялась.
Бездомный пес смотрел в глаза, и что-то тихо мне сказал.
В аккорд вплелись его слова, казалось.

Я не дарил себя тебе, я никогда не говорил…
Ты вкуса грусти с молоком.
Охладит пиво мою кровь, а нашу нищую любовь
Друзья не пустят в этот дом.

Дрожало сердце, а я пел. Хотел забыть. Я так хотел!
Глаза слипались. Я сидел на крыше…
Рядом лишь небо и мой друг. И мне все ясно стало вдруг.
А голубь…ест из моих рук…Ты видишь?..

Я не дарил себя тебе, я никогда не говорил…
Ты вкуса грусти с молоком.
Охладит пиво мою кровь, а нашу нищую любовь
Друзья не пустят в этот дом.

Не будите во мне зверя....Он и так не высыпается!

***

Наврать в три короба себе..
И сделать модную прическу...
Спуститься к сретинским домам...
И тень твою там повстречать...

И распросить тебя чуток
Что бы хватило на набросок.
Сослаться на свои дела,
Глубокомысленно сбежать...

А после где-то у реки
Взять и расхохотаться.
Да так, чтоб прочий скучный люд
Забился краской как фонтан.

А ты живи, живи, живи..
И мне встречайся и встречайся...
Сегодня я бываю тут...
А завтра нет меня и там...

***

На окне, на окошке, на моем полотне
Солнца не видно, но оно где-то там.
И моря не видно - там строится дом
А за морем девочка входит в храм.

И тебя мне не видно. Ты ушел час назад.
Там солнце невидимое дует в твой чуб.
Там в интернете море канар..
И канарские биржи, в них молится люд.

На строительном кране кто-то машет рукой..
Это точно не мне. Оттуда не видно меня.
Но они видят море с жемчужной волной.
И строят все выше день ото дня.

А девочка выйдет из храма смеясь.
И солнечный шарик сорвется и ввысь.
Ты нажмешь на эскейп. Крановщик за рычаг.
И тут я увижу за стройкою мыс.

На окне, на окошке, на моем полотне
Мало что видно, но мы где-то там.
Девочка с шариком, море с крановщиком,
И счастливые мы, отсюда не видные вам.

***

Это лето какое-то многослойное..
Как матрешка скрывает в себе еще что-то..
Купила тут книжку –странички мудреные..
На меня похожие год от года...

И гадаем друг друга...а виноград уже падает.
Такой приторно сладкий, и нА тебе- все зеленый...
Так душа моя детская близко радует,
Перезрело- недозрело распаленная.

Ощущения почему-то рождественские.
В саду елочка наряжена шишками.
И пролетают под вальсы венские
Гуси дикие белыми книжками...

И махают листочками-строчками.
Говоря –мол так-то и так-то..
Я за ними прыжками-прыжочками...
Мне почудилась старая Акка....

Не будите во мне зверя....Он и так не высыпается!

***

Бронзовая рыба на комоде,
Преданная бронзовой волне,
С хитрецой на пучеглазой морде,
Кажется счастливою вполне.

Приплываю в комнату на ужин.
Зажигаю теплый огонек.
И в тарелке овощная лужа
уютно расположится, уснет.

Гостинная наполнится тенями.
А те расставят кресла в уголках,
Поставят на ноги бокальчики с чаями
скроют колени в кружевных чулках.

Так длинная предлинная сигара,
прикуренная от свечи моей,
не тень, не след уснувшего пожара,
изысканный табак иных кровей,

Под потолком моим кружит, клубится,
Щекотит ноздри бронзовой трески.
Весь этот милый люд, может случится,
сейчас разговорится по-мирски.

Мельчает, тает овощная лужа.
Я зачерпнула целый материк.
И, размечтавшись, углядела- кружит
На ложке-лодочке седой старик...

***

И не было иной грозы,
и не было иной беды,
Кроме, увы, же языка,
кроме моей же головы.

Так катерок наш плыл и плыл.
Так лихо он медуз пугал.
А ты грустнел, а ты забыл -
Недостижим твой идеал.

Штанины в море опустив,
Так тихо –тихо, не навзрыд,
Неидеальною любовью...
Зато обиды позабыв...

Старик мне в парке погадал.
Ты не расцвел. Но ты обнял.
И не было иной угрозы...
Когда б ты это понимал...

И не было иной грозы,
и не было иной беды,
Кроме, увы, же языка,
Кроме, увы, же головы.

И неподтянутым штанам,
И неподстриженным ногтям,
Я улыбалась нежно-нежно
таким веселым пустякам.

И ты смотрел со стороны,
А нет уже той борозды...
Ты теребил свою корону,
И возникал из пустоты.

Все дальше берег, ближе час.
Все будет, будет... только в срок...
Неидеально идеальных
увозит крымский катерок.

Не будите во мне зверя....Он и так не высыпается!

***

Журчит вода на масляном холсте.
В дальнем углу престарая картина.
Крадутся камни по ее траве.
Сакура в воздухе гостиной.
В ней, за ветвями сада, мои дни
Отслюнявит чей-то странный пальчик.
Простое и беззлобное: «Распни!»
На все лады горланит рваный мальчик.
Гора. Дорога. Толпы скучных.
Играет кто-то на кривой дуде
Среди хромых, безруких, тощих, тучных,
Запутавшихся в собственной судьбе.
Там, окруженный перекосом,
Искривленьем любопытства и страстей,
Согнувшись под палящим солнцем,
Не замечая странной ноши и людей,
Шел человек. Простоволосый и усталый.
Я часто вспоминал его глаза…
Куда спешить? На отдых стал он
И что-то тихо так сказал.
Я не расслышал. Престарая картина.
Иногда капал свет с холста.
Я в тишине своей гостиной
Упрямо вслушивался как журчит вода…
Только вода. Брезгливы мы к мученьям
Чужих и нарисованных. В окно
Я отвернулся. Пью чай с печеньем.
Откуда сакурой так пахнет? От кого?!
Мне грустно. Недостаточно ты сладок,
Прошедший в одиночестве, мой день.
Жрет моль веков меня за тыщей складок.
И на лице моем всё оставляет след.
На масляном холсте Светила в гневе.
Сквозь крик толпы мне не журчит вода…
Я медленно, в какой-то дымке, неге,
Под холст подставлю стул. Прошу сюда.
Усталый человек со странной ношей
Мне улыбнется робко невзначай.
Я протяну ему халат поношенный,
И знаком приглашу на чай…
В прохладном сумраке гостиной,
Неспешно, когда всё в бегу,
Пред занавешенной картиной,
Мы отдаемся молоку.
Крадется дождь, подсматривает в стекла.
Течет беседа, вечер, чай и мед.
Укрывшись пледом, гость мой робкий,
Источая сакуру, уснет…

Не будите во мне зверя....Он и так не высыпается!

***

- As soon as possible! – кричал он беспрестанно.
Неуклюжие матросы боролись с такелажем.
Он пел ей в глаза: «il mio tesoro tanto…
Et cxtera, et cxtera…мы увидемся однажды…»

- Quien sabe! – отмирало сердце,
- Quien sabe! – мы жали плечами.
Weather wise принюхался к ветру,
А мы смотрели на них и молчали.

Ей в глаза никто не заглядывал,
Они ловили как болеадорос.
Кто-то «брал рифы», канат разматывал.
Трещали мачты, как некогда хворост.

Еще вчера, у огня, в дикой страсти
«Mare nostrum»- шептали в волны.
А нынче заготовлены снасти,
И в нетерпении парус взволнован.

Тысяча триста семдесят…
Миллионов километров в кубе
Создали слезы недождавшихся женщин,
Поглотили ветра и бури.

Хотя корабль плывет на фордвинде,
Любовь всегда остается на траверзе.
Но если даже хорошая видимость,
Случай уступит местечко каверзе.

- Go ahead! – прокричат капитаны,
Не надеясь, что скоро вернутся.
Requin словно requiem станом,
Не дадут многим утром проснуться.

И вновь будет парус биться,
И в такт на груди одежда.
«Spiro – spero!» клянусь на латыни,
«Пока дышу – сохраняю надежду!»…

***

Шла линия жизни как русло искристой реки.
И строились планы и алчно вздымалось нутро.
Хотелось царства, бессмертия, славы, любви.
Во что бы ни стало, ни вылилось, но все равно.

Тот взял в руки камешек –он преграждал ему путь.
И четко так лег на линию будущей жизни.
И скоро поднялся курган, где придется уснуть,
Где в центр сойдутся спирально все его мысли.

Линия жизни скрестилась с любовью самой.
Продуктом ее стали линии маленьких ручек,
Смеющихся щечек.. скорее всего надо мной,
Перешедшие в линию счастья, сильнее и глубже.

Построение линий – мудреное дело мое.
Нарисую себе и побольше всего понемногу.
А счастье приносит всегда, ведь, что-то одно,
Остальное к нему заслоняет прямую дорогу.

Омоешь ладони в холодном лесном роднике.
И смоются линии, новые русла пройдут.
Покажется- что-то там есть, в твоем кулаке.
И бьется так сильно. Не выпускай то из рук.

Не будите во мне зверя....Он и так не высыпается!

***

Всех цветов мне теперь в этом мире не надо...
Только те, что растут. Что бы пили и пели.
Что б горели вокруг, чтоб кружились-мерцали
У того горизонта, где прекрасным не веет...

Всей земли мне теперь, что так остро и сладко,
Что забросана листьями костряными и жухлыми,
Мне и всей этой горсточки будет так мало,
Как не были дороги прежде Памир и Везувий.

И голосов росписных, шумных стаеек незлобных,
Что оживляются, чем к вечеру ближе,
Которых ловить теперь буду, самых особых,
Которых захочется только услышать.

Собака залаяла, ветер унес. Но я то услышу,
Как больно ударил ее человек с трудной судьбою,
И как стоит он шатается, как прерии дышут,
И как пес прощает, а человек прощается с болью...

Всего будущего далекого больше не надо.
Только прошлого, впрочем, что еще не отжило.
Но больше не страшно уже, что не смогла, не сказала.
А страшно уже за все то, что я говорила...

Идет по улице, плачет, распахнутый, спрятанный.
А глаза-то, глаза.. и вот из рук уже что-то выпало.
Не подбирая идет, словно сильно израненный.
Ты ведь сильный, я знаю. Я еще не забыла...

Только тебя не хватало так прежде, как сейчас нехватает.
Такого растерянного, потерявшего что-то.
И не ищи, мой любимый его, оно призрачно тает.
И прости если можешь. Прости хоть кого-то...

***

Экскурсия! Экскурсия!
Вы в курсе? Нет, не в курсе я...

Езжайте к скалам, к водопадам,
Всего сто гривень, почти что рядом!
К дельфинам, к верблюдам-все возможно,
Хотите к Воронцову или Волошину!

Орудия казни! Пытки различные!
Прыжки вверх тормашками! Ничего личного.
Покажем вам мумий! Нарыли с курганчиков...
Кому хот-доги? Кваску в стаканчиках?

Прогулки на катере в море открытое!
Черепки и другое – свежеотрытое!
Артисты известные! Только сегодня!
- Вася, а, Вась, ну давай уже сходим..

Пещеры глубокие со сталагмитами!
- проезжаем дачи нашей элиты всей..
Отсюда видно море- оттуда крепость,
Не отстаем, товарищи, ходим вместе!

Шашлык и свинина! Хвосты и бивень!
Чай бесплатно, туалет –гривень..
Сдаются, сдаются дома и комнаты!
Чиним все сдутое! Чиним все лопнутое!

Кто еще, –едим в монастыря!
В аптеку скорее –четыре пластыря!
- Чего это вы захрапели так сладко?
- Поезд уходит спешим на посадку!

***

Все решают голоса.
Бельевые струны на шеях ярких и продажных.
Все решают тормоза.
И тот, кто на ночь напросится однажды.

Все решают поезда,
Что приходят позже. Что приходят слишком поздно.
Все решается, едва
Нащупан газ, и прыгнуть вниз не так уж сложно.

Все решают берега.
До которых, в общем, знаешь, не добраться.
Все решают на бегах.
Ставят на тех, кем хочется казаться.

Все решат колокола,
Налог на жизнь в подвешенной таможне.
Все решат без дурака,
Когда застрянет в пропке неотложка.

Все решают за глаза.
Она не знает, что она уже попалась.
Все решают не слова.
А ты спроси, зачем она осталась?

Все решают на столах.
Хотя здесь, в общем, желательны и кассы.
Все решают в городах,
Тузов меняя на поворотах скользкой трассы.

Всё решит последний ход.
И связи из центросмещенного металла.
Твой старый скучный переплет,
Пурпурных дев интересует слишком мало…

***

Напишу стишок и удивлюсь себе...
Я такою себя еще не знаю.
Открою карты перетрепанные
И приоткрою и разгадаю..

Гряду гряду уже, а неприметно так..
Скорей скорее бы оборотится...
Иду к себе, но вот какой-нибудь пустяк
Вдруг этой встречи не даст случится..

И останусь там навеки с зеркальцем,
Сжимая руку его желто- костяную.
Не будет верится, не будет верится,
Глядя на женщину совсем чужую..

Не будите во мне зверя....Он и так не высыпается!